Правила жизни

В троллейбус мы вскочили в последний момент. Ленка замешкалась на ступеньках, и я нежно, подпихнул её коленом под зад. Она пискнула, и полуобернувшись шикнула на меня: "Змей, зараза:"

- А чё ты, заклинила, прям на входе?

- Так народу ж немеряно.

Народу в салоне оказалось действительно много. Ехать нам было минут сорок и мы, лавируя между пассажирами, стали пробираться вглубь. Найдя место, посвободнее, я взялся правой рукой за верхнюю штангу, а левой за дужку соседнего кресла. Ленка ж, покопошившись секунд десять, разглядывая попутчиков, пристроилась в высвободившееся пространство между моих рук. И тут же принялась нашёптывать, всякую хренотень. Мне было в ломы слушать этот её стёб, тем более, что всё это или почти это, я слышал уже раз сто. Я задумался о своём.

В реальность меня вернул несильный толчок в плечо и зловещий Ленкин шёпот.

- Змей, ты чё обалдел?! - Шипела она мне в ухо, причём шипела так, что шёпот было слышно в радиусе минимум метров трёх.

- Чего? - Не понял я.

- Обалдел, что ли, спрашиваю? А ну-ка быстро убери руку!

- Какую руку? Откуда? - Совсем растерялся я.

- Свою руку, у меня из-под юбки.

- Чего-о-о?!!

- Руку вытащи, гад, из моих трусиков!

- Ты чё, с дуба рухнула?! Посмотри, где мои руки. Видишь одна вверху - Я отпустил поручень и продемонстрировал ей правую руку.

- А вторая на дужке кресла.- И продемонстрировал левую.

Троллейбус качнуло, и я едва не полетел по салону, увлекая Ленку за собой, но вовремя успел опять вцепиться в поручни.

- Хм, - озабочено произнесла Ленка и придирчиво осмотрела окружающих.

Народ вокруг напрягся. Все, конечно же слышали нашу перебранку, и теперь, стараясь незаметно, начали коситься друг на друга. Женщины приглядывались к своим спутникам, очевидно прикидывая, могли ли те добраться до Ленкиных трусов, с учётом расстояния. По толпе волной прошло движение. Спутницы оправляли юбки и теснее прижимались к своим спутникам. Те, которым было не к кому прижаться, прижимались куда могли. В вагоне стало заметно просторнее.

- Нет Змей, это точняк ты. Больше некому. - Наконец выдала Ленка, результаты осмотра.

Женщины вздохнули облегчённо. Мужики наоборот насупились и стали разглядывать меня как врага народа. Я буквально кожей почувствовал на себе волны ненависти и злобы исходящие от них. Казалось ещё секунда и меня начнут бить.

- Да не я это! Ты же сама видела где были мои руки! - Запаниковал я.

- Ага, не ты: - Она недоверчиво оглядела меня с головы до ног и добавила ехидно, - Конечно, делал вид, что слушаешь меня, а сам потихоньку рукой раз мне под юбку, и шасть прям в трусики.

- Да не я это! На кой хрен мне твои трусы?!

- Ну-у-у-у: - Уже не так уверенно протянула Ленка - Не ты? Точно? А ну-ка дай сюда свою руку!

- Зачем?!

- Ну, как зачем, я её понюхаю. Потому что если это был ты, останется запах.

- Отстань!

- Ага, значит всё ж ты!

- Нет, не я!

- Тогда дай понюхать руку!

- Блин, вот вылезем из троллейбуса и нюхай сколько влезет!

- Ну конечно, хитрый блин, тогда запах точно выветриться, ты счас дай!

- На! - Не выдержал я.

И Ленка как заправская ищейка стала обнюхивать. Вдумчиво и неторопливо. Замирая на миг и переходя от пальца к пальцу. Вокруг опять воцарилась мёртвая тишина. Даже троллейбус казалось, стал меньше поскрипывать и гудеть. Публика замерла в ожидании.

- Мда-а-а-а: Действительно не пахнет, - разочаровано произнесла Ленка, - а другую, дай!

- Блин! Другая то вообще вверху была, я вот только опустил её сейчас, как сразу полетел, вместе с тобой. Как бы я ею что-то сделал?

- Всё равно дай!

- Да на ты, подавись!

Я вцепился из всех сил левой рукой в дужку кресла и протянул ей правую. Ленка начала обнюхивание. Так же неторопливо и вдумчиво. Публика ждала. Напряжение нарастало каждую секунду. Оно и понятно, шансы, что извращенец именно я, таяли прям на глазах. А значит отщепенец, кто-то другой, неизвестный, и он где-то совсем близко.

Был июль. Было жарко. И практически все жёнщины были в юбках: Назревали то ли общая паника, то ли безразборочный общественный мордобой. Всё вперились в Ленку, с какой-то нечеловеческой мольбой и надеждой. Но тщетно.

- Блин, точно и эта не пахнет: - Выдала она.

Народ тихо взвыл, и начал сторониться друг-друга. Женщины стали практически карабкаться на руки мужикам. В салоне началась давка и толкотня.

Ситуацию спасла остановка. Все не сговариваясь, гурьбой, ломанулись к дверям, толкаясь и переругиваясь. Особенно хреново, пришлось мужчинам, на которых повисли их спутницы. И только мы с Ленкой, стояли в центре этой суматохи, как ни в чём не бывало. Но на нас уже никто не обращал никакого внимания. Народ драпал из извращенческого троллейбуса.

Моих сил едва хватило ещё на одну остановку. Я буквально выволок Ленку в открывшуюся дверь. Мы сделали несколько шагов и разом упали на скамейку, зайдясь в безудержном хохоте. До слёз и икоты.

- Дура ты Ленка, - сказал я, немного отойдя от смеха, - дура, что пиздец. Теперь по твоей милости народ начнёт шарахаться от общественного транспорта, как чёрт от ладана. И рассказывать ужасы про охреневших извращенцев.

Ленка ещё не отошла от смеха и сидела, хихикая, и вытирала платочком побеги туши с лица.

- А ты видал, как бабы шеи выворачивали, чтоб незаметно обнюхать руки своих мужиков - Снова закатилась она - Ой не могу мамочки, ща лопну.

И мы опять заржали как больные.

Ленка приколистка. Вечно что-нибудь учудит. Хорошо, что я знаю её с детства, и, слава богу, уже давным-давно научился понимать её приколы с полуслова и полувзгляда, иначе можно было натурально поехать крышей. Или до конца жизни остаться в неведенье, за что тебе набили морду, во вроде бы мирно ехавшем троллейбусе: